Люди древнего мира, «дикари» и дети относятся к снам иначе, чем современные «цивилизованные» индивиды. Главная особенность — полное или существенное неразличение, неразделение сна и яви. Сопутствующие этому особенности — это высокий авторитет сна и увиденных в нем событий, как более важных и жизненно более «истинных», нежели события повседневной жизни, мощная связь сна с миром отдаленного прошлого и такая же мощная связь с будущим в плане предвидения, в плане его, будущего, предсказаний.
Фундаментом, базисом для подобных явлений могла быть единая (или, во всяком случае, близкая) «картина мира» во сне и в мире заклинаний и привязанного к нему мировосприятия. Подобное детскому цепное нанизывание «картинок»; как следствие всякого отсутствия причинно-следственных связей; деяния, что не пребывают в беспрерывном движении, а словно «восстают» или «исчезают» у нас на глазах; возможность эмпирически невозможного; «выключенное» время и «беспрепятственное», но и в каждом новом месте «автономное» пространство; чувствование себя как тела и в то же время тела по частям; абсолютная «внеэтичность» сна (при остром переживании приятного и неприятного, опасного) — эти и другие «мировоззренческие», «мироведческие» черты заклинаний и снов совпадают. Такое мировоззрение характерно для детей. Вспомните, об этом говорится в Святом Писании: «… Будьте, как дети!».
По-видимому, сон, снимая или приглушая более поздние, более «культурные» формы и законы человеческого мышления, возвращает человеческое сознание к архаическому состоянию: освобождает «Прасознание», то хрупкое пограничное, порубежное состояние, в котором «биология» еле-еле еще пытается входить в «культуру» цивилизации. Поэтому исследование психологии сна тоже может дать значительную пользу для понимания «алогической логики» сверхархаического мировосприятия заклинаний.Архаическое мышление — оно не примитивно, оно другое. Настолько другое, что нам, сегодняшним, верно, правильно вычитать его «грамматику» намного труднее, чем понять его символический «словарь».
И, опять-таки, чем текст архаичнее, тем это другое легче увидеть и труднее понять.Грубо говоря, мы — жители, аборигены причинно-следственного мира. Каждый рассказ, даже реплика для нас — видимо или невидимо — это вопрос «почему?» или ответ «потому что». В литературе или искусстве это называется «сюжетностью произведений». Сюжет может развиваться параллельно за несколькими линиями, идти в обратном направлении — от развязки к завязке (как строится, например, сюжет детектива); он может быть спрятан в подтексте, быть «лирическим», обозначенным лишь изменением настроений и деталей.
Но в заклинаниях причинно-следственного сюжета нет вообще. Если у них и есть сюжет, то разворачивается он по необычному для нас принципу —принципу аналогии. Современный читатель или слушатель заклинаний, несомненно, увидит «композиционно-синтаксическую алогичность» текстов, а также нередко их цепную, направленную, кумулятивную структуру. Увидит и, конечно же, объяснит, скорее всего, примитивизмом архаического мышления. Вот пример; «Месяц бывал в царстве мертвых; у мертвых не болят зубы; пусть же (аналогия) не болят они и у Георгия». Или: «Лошадь плачет за жеребенком, корова плачет за теленком, море плачет за морем (чувствуете поразительность по силе, смелости и простоте «образа») — пусть так же плачет от любви кто-то по кому-то» …
Примеры можно множить. Одинаковый мир заклинаний и сновидений —это удивительный для нас мир, в котором все со всем повязано, но ничто ничему не есть ни причиной, ни следствием. Вместо причинности здесь смежность: и не только в тексте, но и во Вселенной, в миропостроении. Месяц, зубы и мертвые… Или: лошадь, корова, море и влюбленный… Или: калина, малина, шиповник; кровь, огонь, вода; три сестры, три реки, и рана… Даже изощренный сюрреалист не смог бы обьединить такие разнородные и разнорядные объекты. Но заклинанию это удается легко. Но вот логику этой связи осмыслить нам непостижимо. Поэтому знаменитая формула нескладности, абракадабры; «В огороде бузина, а в Киеве дядька» является идеальной композиционно-смысловой моделью для тех, кто хочет понять заклинания как текст.
Модель — да, но только никак не нескладность, не абракадабра. Весь фольклор построен по принципу параллелизма. Забывая об этом параллелизме, нельзя понять и того, какое отношение имеет, например, поникшая верба к дивчине, которую бросил милый; не то ли самое, что та же бузина к тому же дядьке.Вся магия — это, по сути, влияние-деяние по аналогии. Плавится воск — тает от любви сердце. Сгорает срезанный волосок — гибнет в очистительном огне болезнь и немочи. Как это и это, так-то и то. То есть, без любых шуток: как в городе бузина, так и в Киеве дядька…Объясняется, таким образом, и смысловой механизм пересчетов в заклинаниях. Частично эти пересчеты объясняются еще одним вариантом магических операций: часть вместо целого. Волосы, капля крови, вынутый с земли или со снега отпечаток ноги, срезанные ногти, любой предмет (желательно, нательный) одежды замещают в магическом ритуале целое — самого человека. По частям (вместо целого) изгоняется с тела немощь; так же по частям (вместо целого) наводится или выводится из человека любовное вожделение.
Даже сама болезнь будто делится на части — отдельные ее симптомы. И изгонять ее необходимо обязательно «поштучно», пересчитав самым тщательным образом.Другими словами, принцип часть вместо целого — это и есть отождествление по смежности, только перенесенное с качества на количество.Определяя классификацию типов заклинаний, ученые приходят к мысли о кумулятивности, направленности цепочки заклинательных пересчетов. Присмотритесь к текстам заклинаний. Они как бы накладываются один на другой. Позже это назовут техникой палимпсестов.
Напомню, что название «Палимпсесты» носят произведения славного земляка донетчан Василия Стуса, Нобелевская премия которому не была вручена по причине его смерти в застенках мордовских лагерей. Техника наложений усиливает кумулятивную силу заклинаний.Таким образом, в статье дается схематическая попытка указать на источники для дешифровки символов снов и моделей мира, отображаемых в заклинаниях и подверженных, как считают все маги, заклинаниям! Но остается сверхзадача — это составить универсальный словарь символов снов и заклинаний, который мог бы послужить современному магу и, скажем так, и ученому — совершенной «машиной времени» для путешествия в Прамир человеческого мировосприятия, а может быть и во глубины Вселенной. где созревало зерно будущих человеческих воплощений…
